Новости в сфере банкротства и реструктуризации

1. Разъяснения, изложенные в пункте 18
Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 58
«О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением
требований залогодержателя при банкротстве
залогодателя», не применимы к отношениям,
возникшим после вступления в силу Федерального закона
от 29.06.2015 № 154-ФЗ, которым введены
положения о банкротстве граждан 

2. В сентябре 2021 года Верховный Суд РФ рассмотрел два дела о тождественности заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности

3. Оспаривание лизинговых платежей

4. Освобождение от субсидиарной ответственности менеджеров банка через доказывание фальсификации документов об одобрении сделок

5. Арбитражный управляющий не вправе самостоятельно получать сведения из ЗАГС

6. Требование приобретено у банка. Нужно ли его предварительно просудить для инициирования банкротства?

7. Привлекаемый к субсидиарной ответственности КДЛ является полноценным участником дела о банкротстве

Разъяснения, изложенные в пункте 18 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя», не применимы к отношениям, возникшим после вступления в силу Федерального закона от 29.06.2015 № 154-ФЗ, которым введены положения о банкротстве граждан 

Финансовый управляющий обратился в суд с заявлением об утверждении Положения о порядке, условиях и сроках реализации имущества должника – автомобиля (далее – Положение). Суды трех инстанций утвердили Положение с учетом возражений должника о необходимости указания в тексте Положения сведений об обременении автомобиля залогом.

Фактически спор между финансовым управляющим и должником сводился к вопросу о наличии обременения в отношении спорного автомобиля и возможности его реализации с учетом сохранения залога после продажи.

Согласно позиции, изложенной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2016 № 308-ЭС16-1368, при реализации имущества на торгах в рамках дела о банкротстве организации происходит прекращение прав третьих лиц на данное имущество, и покупатель получает вещь свободной от каких-либо правопритязаний.

В то же время, делая вывод об обратном (о сохранении залога), суды сослались на разъяснения пункта 18 Постановления № 58, по смыслу которых не заявленные в деле о банкротстве предпринимателя требования, не связанные с осуществлением предпринимательской деятельности, сохраняются и после завершения конкурсного производства; при продаже предмета залога вследствие сохранения основного обязательства сохраняется и право залога, о чем указывается в условиях проведения открытых торгов.

Вместе с тем, как указал Верховный Суд РФ, данные разъяснения были даны в 2009 году в условиях действовавшего на тот момент правового регулирования, не предусматривавшего возможности банкротства граждан по обязательствам, не вытекающим из их предпринимательской деятельности. В такой ситуации естественным последствием банкротства индивидуального предпринимателя являлось сохранение его рядовых гражданско-правовых (непредпринимательских) долгов после процедуры несостоятельности в случае, если кредиторами не были заявлены соответствующие требования (пункты 7 и 28 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.06.2011 № 51 «О рассмотрении дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей»).

Впоследствии Федеральным законом от 29.06.2015 № 154-ФЗ была введена возможность банкротства гражданина, в том числе по долгам, не связанным с его предпринимательской деятельностью. Согласно пункту 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве после завершения расчетов с кредиторами гражданин освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе не заявленных в деле о банкротстве.

Отменяя судебные акты нижестоящих судов, Верховный Суд РФ отметил, что разъяснения, изложенные в пункте 18 Постановления № 58, ошибочно применены судами к отношениям, возникшим после вступления в силу Федерального закона от 29.06.2015 № 154-ФЗ. Согласно действующему в настоящее время правовому регулированию после реализации заложенного имущества в рамках дела о банкротстве гражданина залог прекращается, имущество переходит к покупателю свободным от обременений. При этом залоговый кредитор, не заявивший о своих требованиях в деле о банкротстве, утрачивает свои права в отношении такого имущества и не вправе претендовать на получение средств, вырученных в результате его реализации.

В сентябре 2021 года Верховный Суд РФ рассмотрел два дела о тождественности заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности

В рамках обособленного спора по делу № А43-41965/2017 перед судами встал вопрос, устраняет ли признак тождественности возбуждение нового дела о банкротстве в отношении должника при условии прекращения ранее возбужденного дела о банкротстве.

Как указал Верховный Суд РФ, требование о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве представляет собой групповой косвенный иск, так как предполагает предъявление полномочным лицом в интересах группы лиц, объединяющей правовое сообщество кредиторов должника, требования к контролирующим лицам, направленного на компенсацию последствий их негативных действий по доведению должника до банкротства (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2,3)). При этом конечной целью предъявления соответствующего требования является возмещение вреда, причиненного кредиторам в результате действий контролирующих лиц, направленных на доведение должника до банкротства. В связи с этим возбуждение нового дела о банкротстве в отношении должника не устраняет признака тождественности.

Вместе с тем для признания заявления тождественным ранее рассмотренному необходимо сопоставить стороны, предмет и основание заявленных требований.

Каких-либо новых фактов, которые бы могли подтверждать вину ответчиков в невозможности погашения требований кредиторов, истцом не приведено. Поскольку при подаче первого иска уже были упомянуты действия (бездействие) по непередаче документации, неосновательное обогащение и совершение недействительных сделок, в рамках нового спора о привлечении к субсидиарной ответственности истец уже не вправе был ссылаться на указанные факты как на основание своих требований. При этом ссылка на иную презумпцию, но подтверждающуюся теми же фактами, не устраняет тождественности оснований иска.

Таким образом, в настоящем случае имело место совпадение сторон, предмета и оснований заявленных требований.

В рамках дела о банкротстве № А67-7066/2016 конкурсный управляющий и ФНС обратились с заявлением о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. По результатам рассмотрения указанного заявления с КДЛ взысканы убытки.

Уполномоченный орган вновь обратился с заявлением о привлечении тех же самых лиц к субсидиарной ответственности и взыскании с них той же суммы. При повторном обращении с заявлением о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности уполномоченный орган ссылался на те же самые факты, продублировав доводы из первого спора.

Суд первой инстанции пришел к выводу о тождественности заявлений о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности и прекратил производство по заявлению.

Отменяя определение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции указал, что ссылка на правовые нормы (статью 61.11 Закона о банкротстве) не является ссылкой на фактические обстоятельства, а представляет собой правовую квалификацию спорных правоотношений. Суд округа с выводами апелляционного суда согласился.

Судебная коллегия в Определении Верховного Суда РФ № 304-ЭС21-11789 от 02.09.2021 и Определении Верховного Суда РФ № 304-ЭС21-11789 от 30.09.2021 по делу № А67-7066/2016 указала, что выводы судов апелляционной инстанции и округа в той части, что схожая правовая квалификация не образует тождественности исков по признаку основания, под которым понимаются именно фактические обстоятельства, являются правомерными. Между тем при рассмотрении настоящего спора судами апелляционной инстанции и округа не учтено следующее. Указывая при отмене определения суда первой инстанции на то, что необходимо учитывать различие в фактических обстоятельствах, а не в правовой квалификации, суды апелляционной инстанции и округа совершенно проигнорировали содержание данного определения.

Как отмечено выше, делая вывод о тождественности оснований исков по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности, суд первой инстанции обращал внимание на то, что уполномоченный орган в обоих случаях ссылался на совершение ответчиками одних и тех же действий.

Оспаривание лизинговых платежей 

(Определение Верховного Суда РФ № 305-ЭС20-8917 (3) от 01.09.2021 по делу № А40-185154/2017)

Как указал Верховный Суд РФ, разрешая спор о признании недействительными лизинговых платежей по мотиву оказания лизинговой компании предпочтения (статья 61.3 Закона о банкротстве), необходимо иметь ввиду наличие у нее таких специальных полномочий, позволяющих в отсутствие этих платежей в любом случае получить удовлетворение своих требований. По этой причине само по себе совершение подобных платежей еще не свидетельствует об оказании предпочтения, так как не является предпочтением такое исполнение, которое может быть законно получено и при наличии дела о банкротстве (аналогичный правовой подход применительно к залогу содержится в разъяснениях пункта 29.3 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

До совершения платежных операций руководитель должника находится в состоянии принятия конкретного управленческого решения: либо осуществить платежи (в том числе с отступлением от очередности удовлетворения требований иных кредиторов) и получить право собственности на лизинговое имущество (которое затем может быть включено в конкурсную массу и продано с торгов), либо отказаться от дальнейшего обслуживания лизингового договора, расторгнуть его и определить завершающую обязанность одной из сторон.

Поскольку цель статьи 61.3 Закона о банкротстве состоит в восстановлении равного положения кредиторов при осуществлении расчетов за счет имущества должника и сохранение возможности использования лизингового имущества должником и (или) выкупа предмета лизинга в определенных случаях может приводить к увеличению стоимости активов должника, вопрос о действительности лизинговых платежей должен решаться с учетом того, какое управленческое решение на момент его принятия, с точки зрения руководителя должника, интересов иных кредиторов и конкурсной массы, являлось объективно оправданным исходя из ожидаемого финансового результата.

Так, например, отступление от очередности и совершение лизинговых платежей в целях выкупа оборудования может иметь смысл в ситуации, если при помощи данного оборудования должник впоследствии планирует вести свою производственную деятельность, выйти из кризиса и восстановить платежеспособность. Также отсутствует целесообразность в признании платежей недействительными, если оценочная стоимость имущества на момент выкупа (либо если впоследствии сумма вырученных на торгах в банкротстве средств) превышала размер платежей, совершенных в период предпочтения, и должник рассчитывал впоследствии реализовать это имущество, покрыв названные расходы.

Освобождение от субсидиарной ответственности менеджеров банка через доказывание фальсификации документов об одобрении сделок 

(Определение Верховного Суда РФ № 305-ЭС19-14439 (3-8) от 03.09.2021 по делу № А40-208852/2015)

ГК АСВ обратилась с заявлением о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.

Суд первой инстанции привлек к субсидиарной ответственности двух заместителей председателя правления, двух членов правления и трех членов совета директоров, при участии которых совершен ряд сделок, в том числе произведена выдача ссуд пяти техническим заемщикам, повлекшая в последующем банкротство банка.

Суд апелляционной инстанции отменил определение в части удовлетворения заявленных требований, указав на то, что в рамках уголовного дела установлено, что лица, числившиеся участниками и сотрудниками, контролировали банк лишь номинально, а фактически деятельность банка контролировали фактические бенефициары. Лица, формально являющиеся сотрудниками банка, не могли оказывать никакого влияния на принятие решений и заключение сделок от имени должника.

С момента смены собственников банка и перехода контроля заседаний совета директоров и правления не проводилось, а выписки из протоколов правления и совета директоров, копии которых представлены в материалы дела, были изготовлены для того, чтобы создать видимость одобрения сделок органами управления банка.

Суд округа отменил постановление апелляционного суда, согласившись с выводами суда первой инстанции о том, что номинальный характер статуса ответчиков не является основанием для отказа в иске и освобождения их от ответственности.

Принимая к рассмотрению кассационную жалобу КДЛ, Верховный Суд РФ отметил, что судами первой инстанции и округа ошибочно были отвергнуты сведения, полученные из материалов уголовного дела, согласно которым выписки, являющиеся единственным доказательством одобрения ответчиками убыточных сделок по выводу активов, сфальсифицированы.

После смены собственников банка процедура принятия решений с кредитным риском не отвечала правилам, предусмотренным Уставом и Положением об исполнительных органах банка.

В позиции истца имеются существенные противоречия, которые не могут быть объяснены иначе как фактом фальсификации спорных выписок; спорные документы были изготовлены позднее заключения сделок с целью формализации процесса принятия решений новым руководством банка, при этом суд первой инстанции устранился от подлинного содействия сторонам в процессе доказывания.

Арбитражный управляющий не вправе самостоятельно получать сведения из ЗАГС 

(Определение Верховного Суда РФ № 308-ЭС21-12021 от 15.09.2021 по делу № А32-4634/2020)

Финансовый управляющий обратился в ЗАГС с уведомлением-запросом об истребовании сведений о государственной регистрации актов гражданского состояния в отношении должника: о наличии детей у должника, о зарегистрированных (расторгнутых) браках, включающих фамилию, имя, отчество супруга, дату заключения (расторжения) брака. 

ЗАГС отказал финансовому управляющему в предоставлении информации, указав, что арбитражные управляющие не указаны в перечне лиц, установленном пунктом 3 статьи 13.2 Федерального закона от 15.11.1997 № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния», которым предоставляется спорная информация. 

Не согласившись с отказом управления, финансовый управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании незаконными действий ЗАГС. 

Суды трех инстанций удовлетворили заявление. Суды руководствовались положениями Закона о банкротстве, Законом об актах гражданского состояния и исходили из того, что сведения о семейном положении должника с учетом его влияния на режим и правовой статус имущества составляют сведения о должнике, принадлежащем ему имуществе, в том числе имущественных правах и обязательствах должника, и могут быть получены финансовым управляющим в силу полномочий, предоставленных ему пунктом 1 статьи 20.3, пунктом 7 статьи 213.9 Закона о банкротстве. 

Разрешая указанный спор, Верховный Суд РФ указал, что перечень органов, перечисленных в пункте 3 статьи 13.2 Закона об актах гражданского состояния, является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию. 

Следовательно, у органов ЗАГС не имеется правовых оснований для предоставления сведений о государственной регистрации актов гражданского состояния по запросам финансовых управляющих. 

Закон о банкротстве устанавливает специальный порядок получения финансовым управляющим сведений об имуществе должника, предусматривающий истребование необходимых сведений непосредственно у гражданина, в случае их непредоставления либо в целях проверки достоверности предоставленных сведений – обращение в арбитражный суд, рассматривающий дело о несостоятельности (банкротстве) физического лица, в порядке статьи 66 АПК РФ.

В Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2021), утвержденном Президиумом ВС РФ 07.04.2021, в ответе на вопрос 5, в каком порядке сведения из Единого государственного реестра записей актов гражданского состояния могут быть предоставлены финансовому управляющему, разъяснено, что сведения о государственной регистрации актов гражданского состояния в отношении должника и его супруга (бывшего супруга) выдаются ФУ, если в резолютивной части определения арбитражного суда, которым в деле о банкротстве гражданина утвержден финансовый управляющий, указано на истребование судом соответствующих сведений из Единого государственного реестра записей актов гражданского состояния и выдачу этих сведений финансовому управляющему на руки.

При отсутствии в определении суда об утверждении финансового управляющего таких указаний предоставление данному лицу сведений из Единого государственного реестра записей актов гражданского состояния производится в общем порядке, установленном в статье 13.2 Закона об актах гражданского состояния, на основании запроса по определению арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве гражданина. 

Такое определение выносится по ходатайству финансового управляющего без проведения судебного заседания.

Требование приобретено у банка. Нужно ли его предварительно просудить для инициирования банкротства? 

(Определение Верховного Суда РФ № 304-ЭС21-5485 от 15.09.2021 по делу А46-12387/2020)

Между банком и заводом заключен кредитный договор, предметом которого является открытие заводу кредитной линии.

Впоследствии между банком, заводом и должником заключен договор о переводе долга по кредитному договору на последнего. 

В результате цепочки уступок банк уступил свои права по кредитному договору в пользу ДОМ.РФ, а последний – обществу.

Ссылаясь на наличие у должника задолженности, общество обратилось в суд с заявлением о банкротстве должника. 

Суд первой инстанции оставил заявление без рассмотрения. Суд исходил из наличия между сторонами спора о праве (заявления ответчика о ничтожности цепочки сделок, на которых основано требование). Таким образом, обществом не соблюдено обязательное условие о бесспорности заявленных требований. 

Суд апелляционной инстанции определение отменил, направил дело в суд первой инстанции для рассмотрения по существу. Суд исходил из того, что требование обществом приобретено посредством заключения участниками гражданского оборота ряда договоров цессии и основано на кредитном договоре, что, по сути, является реализацией банком специальной правоспособности кредитной организации, и в силу специального статуса последней наличие вступившего в законную силу судебного акта не требуется. 

Суд округа отменил постановление апелляционного суда и оставил в силе определение суда первой инстанции. 

Разрешая указанный спор, Верховный Суд РФ отметил, что кредитные организации вправе инициировать процедуру несостоятельности своего контрагента без представления в суд, рассматривающий дело о банкротстве, вступившего в законную силу судебного акта о взыскании долга в общеисковом порядке.

Критерием, допускающим возбуждение дела о банкротстве подобным упрощенным способом, выступает реализуемая кредитной организацией, обращающейся с соответствующим заявлением, деятельность по осуществлению банковских операций на основании специального разрешения (лицензии) Банка России.

Отличительной особенностью предъявляемых кредитными организациями требований, обусловленных их специальной правоспособностью, является то, что эти требования, как правило, подтверждаются стандартными средствами доказывания, в связи с чем процесс проверки их обоснованности не представляет большой сложности.

Следовательно, для целей применения указанной нормы судам необходимо проверять, является ли заявленное требование следствием реализации специальной правоспособности кредитной организации, и при установлении такового – разрешать по существу вопрос об их обоснованности и введении процедуры несостоятельности.

В рассматриваемом случае общество ссылалось на наличие требования к должнику, возникшего из кредитного договора, заключенного банком и должником, а также перевода долга по кредитному договору на должника. Данное требование приобретено им по договору уступки прав (требований).

С учетом закрепленного в пункте 1 статьи 384 ГК правила о переходе к цессионарию прав цедента в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, на требование заявителя распространяются положения абзаца 2 пункта 2 статьи 7 Закона о банкротстве.

Судебные акты суда первой инстанции и суда округа отменены, постановление суда апелляционной инстанции оставлено в силе.

Привлекаемый к субсидиарной ответственности КДЛ является полноценным участником дела о банкротстве 

(Определение Верховного Суда РФ № 307-ЭС21-9176 от 30.09.2021 по делу № А56-17680/2017)

Привлекаемый к субсидиарной ответственности КДЛ обратился с жалобой на действия арбитражного управляющего. Суды трех инстанций в принятии указанной жалобы к производству отказали, ссылаясь на то, что КДЛ не является лицом, участвующим в деле о банкротстве, по смыслу статьи 34 Закона о банкротстве.

Верховный Суд РФ судебные акты нижестоящих судов отменил, отметив, что контролирующее должника лицо, выбрав активную защиту своих прав в связи с возникновением обособленного спора по заявлению о привлечении его к субсидиарной ответственности, не может быть лишено возможности на обращение в суд с жалобой на действия конкурсного управляющего должником со ссылкой на отсутствие статуса основного участника дела о банкротстве в соответствии с положениями статьи 34 Закона о банкротстве.

Доказанность наличия причинно-следственной связи между неправомерными действиями (бездействием) конкурсного управляющего и убытками на стороне должника и его кредиторов приведет к взысканию с конкурсного управляющего в конкурсную массу должника денежных средств, что, как следствие, приведет к уменьшению размера возможной субсидиарной ответственности КДЛ. Иного способа защиты у контролирующего должника лица в рассматриваемом случае не имеется.

 Вернуться к списку тем