Обзор банкротной практики

1.   Возражения против гаранта при включении его
регрессного требования в реестр требований кредиторов

2.   Оспаривание сделки в банкротстве без использования
презумпций

3.   Можно ли «смыть» банкротством требование, возникшее
на основании ст. 169 ГК РФ?

4.   Организатор торгов получил вознаграждение 22 млн руб.
Слишком много?

5.   Как считать срок исковой давности при оспаривании сделок в банкротств

6.   Субсидиарная ответственность после прекращения дела о банкротстве ввиду отсутствия финансирования

7.   Интересное дело о субординации в банкротстве

8.   Отказ от иска – это действие, и его можно оспорить по банкротным основаниям

9.   Как обанкротить отсутствующего должника?

10. Требование к убийце о выплате денежных средств является прежде всего духовной, мемориальной ценностью…

11. Обращение взыскания на заложенное имущество опосредованно цепочкой корпоративных сделок

1.     Возражения против гаранта при включении его регрессного требования в реестр требований кредиторов (Определение от 11.05.2021 по делу А40-111/2017 (305-ЭС18-293(5))

Фабула дела

Вступившим в законную силу решением суда с банка в пользу бенефициара взысканы денежные средства во исполнение обязательств, предусмотренных банковскими гарантиями. На основании исполнительного листа с банка в пользу бенефициара произведено списание суммы задолженности в размере 2,1 млрд руб. В рамках дела о банкротстве должника банк обратился в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов задолженности в размере 1,8 млрд руб.

Заявление банка о включении регрессного требования в реестр поступило в арбитражный суд 30.07.2019.

Позиции судов

Суды трех инстанций включили требование «за реестр». Суды исходили из того, что заявление подано после закрытия реестра. Уклонение банка от исполнения обязательств по банковской гарантии с последующим принудительным взысканием с него задолженности суды расценили как недобросовестное поведение, в связи с чем сочли, что к настоящему требованию не может быть применен правовой подход, в соответствии с которым требование добросовестного гаранта считается заявленным в установленный Законом о банкротстве срок, если оно предъявлено в течение двух месяцев со дня возникновения права на регресс.

Позиция Верховного Суда

В данном случае вопрос о добросовестности банка разрешен судами неправильно. В силу принципа относительности обязательств, заявляя о недобросовестности гаранта, принципал (кредиторы принципала) не вправе ссылаться на возражения из чужой обязательственной связи («гарант (банк) – бенефициар»). Ненадлежащее исполнение банком обязательства перед бенефициаром производит эффект только на это обязательство (бенефициар получает право на привлечение банка к гражданско-правовой ответственности за несовершение платежа по гарантии в отведенный срок) и само по себе не свидетельствует о недобросовестности банка в регрессной обязательственной связи «гарант – принципал». Гарантия повышает уровень защиты бенефициара, создавая для него большую вероятность реального удовлетворения требования, вытекающего из отношений между принципалом и бенефициаром.

Принципал (кредиторы принципала) не может ставить в вину гаранту просрочку платежа в адрес бенефициара еще и потому, что причиной предъявления бенефициаром требования к гаранту является неисправность самого принципала в обязательстве, связывающем его с бенефициаром. За нарушение срока платежа по гарантиям банк привлечен к гражданской ответственности. Свою ответственность в виде суммы процентов банк на принципала переложить не пытается. Недобросовестность банка в обязательственной связи «гарант – принципал» судами не установлена.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

2.     Оспаривание сделки в банкротстве без использования презумпций (Определение от 11.05.2021 по делу А56-67039/2018 (307-ЭС20-6073 (6))

Фабула дела

Экспедиторская компания (поставщик) заключила с холдингом (покупатель) договор поставки. В целях приобретения товара, подлежащего передаче холдингу, поставщик привлек кредитные средства, заключив со Сбербанком договор об открытии невозобновляемой кредитной линии. Товар поставщик приобрел у общества, заключив с ним договор поставки. Сбербанк перечислил экспедиторской компании денежные средства, которые компания направила обществу в счет предварительной оплаты товара. Общество поставило товар компании по цене 526 млн руб., а компания поставила товар холдингу по цене 519 млн руб., но при этом на экспедиторскую компанию легли расходы по обслуживанию кредита в размере 21 млн руб., а также расходы по доставке товара в сумме 5 млн руб. Экспедиторская компания признана банкротом, открыто конкурсное производство. В рамках банкротного дела общество обратилось в суд с заявлением о включении в реестр задолженности экспедиторской компании по договору поставки, в котором компания выступала покупателем. Конкурсный управляющий (КУ) обратился в суд с заявлением об оспаривании указанного договора поставки и применении последствий недействительности сделки.

Позиции судов

Суд первой инстанции заявление КУ удовлетворил. Суд пришел к выводу о том, что компания и общество являлись аффилированными лицами, поскольку мажоритарные участники общества и компании длительное время вели совместный бизнес, контролируя ряд других хозяйственных обществ.

Суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении заявления. Он счел, что на момент заключения договора компания не отвечала признакам банкротства, в связи с чем не усмотрел оснований для оценки экономической целесообразности спорной сделки, совершенной платежеспособными юридическими лицами в рамках их хозяйственной деятельности. Товар фактически был поставлен холдингу, компания получила от него оплату по связывающему их контракту, но с обществом в полном объеме не рассчиталась. Фактически образовавшийся убыток на стороне компании обусловлен курсовой разницей, которая повлияла на результат деятельности ввиду того, что валютой долга по договорам поставки являлись доллары США, а моменты оплаты по цепочке сделок купли-продажи были разнесены во времени.

Суд округа оставил в силе определение суда первой инстанции.

Позиция Верховного Суда

Фактические обстоятельства свидетельствуют о том, что физические лица с использованием общества и экспедиторской компании посредством заключения цепочки договоров поставки намеревались реализовывать очередной общий бизнес-проект, соединив возможности контролируемых ими юридических лиц и действуя совместно. Судам следовало признать договор поставки от 30.12.2015 сделкой, прикрывающей собой отношения товарищей по договору о совместной деятельности, а следовательно, ничтожной сделкой на основании п. 2 ст. 170 ГК РФ.

В рассматриваемом случае прикрываемая сделка (договор о совместной деятельности), заключенная в трехлетний период подозрительности, является недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (ЗоБ). При этом в п. 2 ст. 61.2 ЗоБ закреплены презумпции, которые могут быть использованы при доказывании обстоятельств, необходимых для признания сделки недействительной. Однако сама по себе недоказанность этих признаков (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) не блокирует возможность квалификации сделки в качестве подозрительной. В частности, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов может быть доказана и без использования презумпций, на общих основаниях. Аналогичная правовая позиция изложена в определении СКЭС ВС РФ от 12.03.2019 № 305-ЭС17-11710(4).

Судебные акты отменены в части применения последствий недействительности сделки. В отмененной части спор направлен на новое рассмотрение.

3.     Можно ли «смыть» банкротством требование, возникшее на основании ст. 169 ГК РФ? (Определение от 18.05.2021 по делу А79-4079/2019 (301-ЭС20-19192))

Фабула дела

Гражданка обратилась в суд с заявлением о признании ее банкротом. Заявление мотивировано наличием не погашенной свыше трех месяцев кредиторской задолженности, установленной вступившим в законную силу решением суда общей юрисдикции о взыскании в солидарном порядке с нее и других лиц в доход РФ 338 млн руб. доходов, полученных в результате совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 171.2 УК РФ (незаконные организация и проведение азартных игр).

Позиции судов

Суды трех инстанций признали заявление должника необоснованным, производство по делу прекратили на основании абз. 5 п. 2 ст. 213.6 ЗоБ.

Суды исходили из того, что указанная задолженность представляет собой санкции за совершение сделки, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ), а потому она не может учитываться при определении признаков банкротства в силу п. 2 ст. 4 ЗоБ.

Суды отметили, что, исходя из п. 2 ст. 213.4 ЗоБ, должник вправе обратиться с заявлением о собственном банкротстве независимо от размера имеющихся у него обязательств, а также правовой природы требования. Однако суд округа посчитал, что процедура банкротства не предназначена для необоснованного ухода от ответственности и прекращения долговых обязательств, иные кредиторы отсутствуют, а потому в данном конкретном случае проведение процедуры банкротства гражданина не позволит оказать гражданке действенную и эффективную помощь в выходе из кризисной ситуации.

Позиция Верховного Суда

Положения п. 2 ст. 213.4 ЗоБ предоставляют должнику – физическому лицу право на обращение в арбитражный суд с заявлением о собственном банкротстве при наличии следующих условий:

- гражданин очевидно не в состоянии исполнить денежные обязательства в установленный срок;

- гражданин отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества.

Данное право принадлежит гражданину даже при наличии одного кредитора, является безусловным и не может быть ограничено иными критериями.

Суд округа, установив дополнительные критерии для введения процедуры несостоятельности (наличие более чем одного кредитора, возможность освобождения от долга по итогам процедуры), ограничил данное право гражданина в отсутствие законных оснований. При этом вопрос о том, может ли должник быть освобожден от своего обязательства, в принципе не являлся и не мог являться предметом рассмотрения на стадии проверки обоснованности требования; названный вопрос подлежит рассмотрению только по итогам процедуры несостоятельности при завершении дела о банкротстве.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

4.     Организатор торгов получил вознаграждение 22 млн руб. Слишком много? (Определение от 24.05.2021 по делу А40-239581/2015 (305-ЭС18-24484 (12))

Фабула дела

В процедуре конкурсного производства конкурсный управляющий обратился в суд с первым заявлением об увеличении установленного законом лимита расходов на оплату услуг, оказанных привлеченными лицами. В этом заявлении КУ просил утвердить расходы на выплату обществу как организатору торгов по реализации имущества должника вознаграждения в размере 1,5% от цены продажи имущества. В удовлетворении заявления КУ отказано. Предложенный КУ механизм расчета вознаграждения (в процентах от фактической цены реализации) не позволяет достоверно установить итоговую величину вознаграждения, реально подлежащего выплате организатору торгов.

До рассмотрения судом вопроса об увеличении лимита КУ поручил проведение торгов обществу, заключив с ним договор, а потом подал в арбитражный суд второе заявление об установлении вознаграждения данному обществу в сумме 22 млн руб.

Второе заявление КУ мотивировано тем, что общество выполнило функции организатора торгов. Определенный в соответствии с п. 3 ст. 20.7 ЗоБ лимит всех расходов на привлеченных лиц составил 4 млн руб. Данный лимит превышен.

Решением собрания кредиторов утверждены изменения в положение о порядке продажи имущества, согласно которым организатором торгов определено общество, размер его вознаграждения за счет имущества должника – 1,5% от цены реализации.

Позиции судов

Суды трех инстанций заявление удовлетворили.

Суды исходили из того, что общество фактически оказало услуги организатора торгов. Первые торги в форме публичного предложения признаны несостоявшимися ввиду отсутствия заявок, на вторых торгах в форме публичного предложения доля в уставном капитале и пакет акций реализованы за 1,470 млрд руб. Общество подготовило демонстрационный материал (презентацию) об отчуждаемых объектах и направило его потенциальным покупателям, осуществило необходимые публикации, оформило протоколы торгов. Суды констатировали отсутствие в деле доказательств того, что стоимость услуг организатора торгов завышена. Решения о выборе организатора торгов и порядке исчисления размера его вознаграждения были приняты собранием кредиторов.

Позиция Верховного Суда

Приведенные КУ основания привлечения для организации и проведения торгов общества не были обусловлены экстраординарными, непредвиденными обстоятельствами и должны были быть известны управляющему заранее. Несмотря на это, КУ привлек указанную организацию до получения санкции со стороны суда, рассматривающего дело о банкротстве, что недопустимо.

Получив отказ в удовлетворении первого ходатайства, КУ не предпринял мер к расторжению договора, заключенного с обществом с нарушением положений п. 6 ст. 20.7 ЗоБ – в отсутствие судебного определения.

При втором обращении КУ не пытался доказать, что привлечение организатора торгов было объективно необходимо и эти полномочия не могли быть реализованы самим управляющим при помощи лиц, находящихся в штате внешнеэкономического объединения.

При превышении лимита расходов необходимость привлечения организатора торгов не может подтверждаться лишь его ординарными информационными письмами, адресованными потенциальным участникам торгов, с общей информацией об их проведении, а также свидетельствами совершения организатором стандартного набора действий по опубликованию сообщений, предусмотренных законодательством, подведению итогов торгов и т. п.

Принятое собранием (комитетом) кредиторов решение не возлагает на суд обязанность по автоматическому утверждению этого решения и не освобождает управляющего от необходимости доказывания обоснованности как самого факта привлечения организатора торгов, так и стоимости его услуг.

Судебные акты отменены, в удовлетворении заявления отказано.

5.     Как считать срок исковой давности при оспаривании сделок в банкротстве (Определение от 02.06.2021 по делу А40-161486/2017 (305-ЭС19-8220(4))

Фабула дела

В апреле 2017 г. страховая компания со своего счета, открытого в банке, перечислила тремя платежами 80 млн руб. гражданину в счет оплаты векселя (спорные банковские операции). С 21.07.2017 в компании назначена временная администрация, функции которой возложены на АСВ. 16.10.2017 компания признана банкротом, открыто конкурсное производство.

АСВ 03.05.2018 направило гражданину письмо с требованием обосновать получение денежных средств от компании (однако гражданин по адресу направления письма не проживал).

Агентство обратилось в районный суд с иском о взыскании с гражданина неосновательного обогащения. В удовлетворении иска отказано, так как банковские операции являлись погашением вексельной задолженности должника и не привели к неосновательному обогащению.

25.09.2019 Агентство направило в суд заявление о признании недействительными спорных банковских операций как совершенных с предпочтительностью.

Позиции судов

Суды первой и апелляционной инстанций заявление удовлетворили.

Суды исходили из того, что спорные банковские операции совершены в течение срока подозрительности, установленного п. 3 ст. 61.3 ЗоБ. Компания и гражданин аффилированы между собой. По поводу срока исковой давности, о пропуске которого гражданин заявил в суде первой инстанции, суды указали, что в отсутствие первичной документации АСВ не могло знать об обстоятельствах совершения спорных банковских операций. Об обстоятельствах, позволивших квалифицировать платежи как сделку с предпочтением, АСВ узнало только 14.03.2019 – с получением достоверных сведений о вексельном долге.

Суд округа отменил судебные акты и отказал в удовлетворении заявления, так как счел срок исковой давности пропущенным. Окружной суд исходил из того, что этот срок начал течь с 20.07.2017, то есть со дня назначения АСВ временной администрацией. Пропущен данный срок и в том случае, если его исчислять с даты утверждения КУ (16.10.2017).

Позиция Верховного Суда

Окружной суд фактически презюмировал полную осведомленность АСВ о сделке, связав ее с самим фактом наделения Агентства полномочиями по финансовому анализу и доступу к информации должника. Такой подход неверен, поскольку:

1) количество совершенных сделок может быть достаточно значительным для незамедлительного и одновременного их анализа и реагирования;

2) от временной администрации может скрываться как сам факт совершения сделок, так и существенные сведения о них, что требует дополнительного времени для отыскания достоверных и достаточных сведений из различных источников;

3) при намерении сторон сделки скрыть ее суть от третьих лиц знание о ее формальном совершении не указывает однозначно на осведомленность временной администрации о пороках сделки.

Не всякая сделка, совершенная за полгода до введения временной администрации и повлекшая предпочтительное удовлетворение требований одного из кредиторов, недействительна. Для оспаривания сделки по п. 3 ст. 61.3 ЗоБ требуется доказывание всех признаков сложного юридического состава, и знания о самом факте совершения платежа явно недостаточно. Вывод о начале течения срока исковой давности с даты утверждения АСВ несостоятелен.

Гражданин указывал, что АСВ имело реальную возможность узнать об обстоятельствах спорных банковских операций, необходимых для оспаривания сделок, не только из сведений, полученных в районном суде, но и гораздо раньше. Такую информацию мог предоставить АСВ банк, в котором был открыт счет у страховой компании. АСВ располагало копией векселя и имело возможность установить действительный адрес места его жительства, что и сделало впоследствии, перед обращением с иском в районный суд.

Данные обстоятельства требуют проверки и оценки деятельности АСВ на предмет разумности.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

6.     Субсидиарная ответственность после прекращения дела о банкротстве ввиду отсутствия финансирования (Определение ВС РФ от 10.06.2021 по делу № А56-69618/2019 (307-ЭС21-29))

Фабула дела

Поставщик обратился в арбитражный суд с заявлением о признании покупателя банкротом. В ходе рассмотрения дела о несостоятельности должника судом установлено, что у должника отсутствуют средства, достаточные для возмещения судебных расходов на проведение банкротства.

В дальнейшем общество в порядке ст. 61.19 Закона о банкротстве обратилось в арбитражный суд с иском о привлечении трех контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Позиции судов

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении иска о привлечении к субсидиарной ответственности. Отказывая в удовлетворении иска, суды сослались на положения главы III.2 Закона о банкротстве и исходили из того, что обстоятельства, положенные в основу требований о привлечении бенефициаров к субсидиарной ответственности, были известны кредитору до прекращения производства по делу о банкротстве общества.

Позиция Верховного Суда

Правовым основанием иска о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности выступают помимо прочего правила о деликте, в том числе закрепленные в ст. 1064 ГК РФ. Обязательство, в частности деликтное, прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным ГК РФ, другими законами, иными правовыми актами или договором (п. 1 ст. 407 ГК РФ). Действующее законодательство, в том числе Закон о банкротстве, не содержит положений о том, что материальное право кредитора на возмещение вреда, причиненного контролирующим лицом, перестает существовать (прекращается), если этот кредитор, располагающий информацией о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, не предъявил соответствующий иск к причинителю вреда до прекращения производства по делу о банкротстве.

С учетом изложенного п. 1 ст. 61.19 Закона о банкротстве не мог быть истолкован судами как исключающий в материальном смысле право на иск о привлечении к субсидиарной ответственности кредитора, осведомленного о наличии оснований для привлечения к такой ответственности на момент прекращения производства по делу о банкротстве, вне рамок дела о несостоятельности.

Суды ошибочно не приняли во внимание разъяснения, изложенные в п. 31 Постановления № 53, согласно которым, если производство по делу о банкротстве прекращено ввиду отсутствия средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур банкротства (абз. 8 п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве), на стадии проверки обоснованности заявления о признании должника банкротом (до введения первой процедуры банкротства), заявитель по делу о банкротстве, задолженность перед которым подтверждена вступившим в законную силу судебным актом, вправе предъявить вне рамок дела о банкротстве требование о привлечении к субсидиарной ответственности.

Судебные акты отменены. Дело направлено на новое рассмотрение.

7.     Интересное дело о субординации в банкротстве (Определение о передаче от 03.06.2021 по делу А40-192270/2018 (305-ЭС20-14492 (2))

Фабула дела

В рамках дела о банкротстве гражданина общество обратилось с заявлением о включении в реестр требований кредиторов как к поручителям. Суд установил, что должник и его партнер являлись бенефициарами группы компаний. Начиная с 2011 года данная группа кредитовалась у Сбербанка. В числе прочего партнер должника как владелец бизнеса предоставлял поручительства по кредитам. Права требования по кредитам и обеспечительным сделкам были уступлены Сбербанком (цедентом) в пользу своей дочерней компании. После этого дочерняя компания Сбербанка уступила права требования в пользу общества. По условиям договоров, права требования переходят к цессионарию после оплаты части стоимости прав. Суды установили, что оплата данной суммы состоялась, права требования перешли к цессионарию.

Позиции судов

На новом рассмотрении суд первой инстанции субординировал требование общества.

Суд установил признаки юридической аффилированности одного из бенефициаров группы компаний с мажоритарным участником общества, совпадения представителей, а также адресов регистрации данного общества и иных структур, подконтрольных Авдоляну А.А. Помимо прав требований по кредиту Авдолян приобрел у должника и его партнеров принадлежавшую им корпоративную группу. Несмотря на то что формальным покупателем акций завода являются третьи лица, суд установил, что Авдолян является фактическим бенефициаром данных сделок. В частности, судом приняты во внимание признаки юридической аффилированности; публикации в средствах массовой информации; сведения с сайта консалтинговой структуры, сопровождавшей сделку, а также выводы, содержащиеся в определении и других судебных актах.

Исходя из этого, суд первой инстанции сделал вывод, что основные заемщики по кредиту, с одной стороны, а также новый кредитор в обязательствах, с другой стороны, подконтрольны одному лицу – Авдоляну А.А. Судом также отмечено, что общество выборочно предъявляет требования к должникам, входящим в одну группу. Суд указал, что такое поведение для независимого добросовестного кредитора не является типичным.

После приобретения акций одного из заемщиков новым собственником реализована модель организации производственной деятельности предприятия путем смещения рисковой части («центра убытков») на должника с отделением от него «центра прибыли», сосредоточенного на другом обществе, которое также является аффилированным по отношению к Авдоляну А.А. Суд отметил, что данные права требования приобретались новым кредитором у Сбербанка в период, когда в отношении компаний, входящих в корпоративную группу, уже были возбуждены дела о банкротстве. Поскольку требование было приобретено у независимого кредитора в ситуации имущественного кризиса должника (поручителя) и заемщиков, а кредитор-цессионарий и должник в момент приобретения прав являлись аффилированными лицами и контролировались из единого центра, суд с учетом разъяснений Обзора судебной практики пришел к выводу о том, что требования общества подлежат субординации. Судом отклонены ссылки на то, что в делах о банкротстве заемщиков требования общества включены в реестр требований кредиторов, поскольку субъектный состав иных (независимых) кредиторов в рамках настоящего дела отличается, что не позволяет применить положения ст. 69 АПК РФ.

Суды апелляционной и кассационной инстанций включили требование в третью очередь реестра.

Суд установил, что на момент заключения договоров цессии наличие имущественного кризиса у группы заемщиков являлось публично известным (о чем свидетельствуют возбужденные дела о банкротстве), в связи с чем сделки по уступке прав требования с учетом позиции, изложенной в определении СКЭС от 20.08.2020 № 305-ЭС20-8593, не могут быть признаны компенсационным финансированием.

8.     Отказ от иска – это действие, и его можно оспорить по банкротным основаниям (Определение от 24.06.2021 по делу А40-193248/2018 (305-ЭС21-1766(1,2))

Фабула дела

Должник обратился в суд с иском к компании о взыскании задолженности. Определением суда первой инстанции принят отказ должника от иска, производство по делу прекращено. Должник признан банкротом. Полагая, что отказ от иска прикрывает сделку по выводу активов должника, являющуюся недействительной в силу п. 2 ст. 61.2 ЗоБ, кредитор должника, ЮФ «Пепеляев Групп», обратился с апелляционной жалобой на определение о прекращении производства по делу.

Позиции судов

Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили судебный акт без изменения.

Суд апелляционной инстанции исходил из того, что отказ от иска подписан уполномоченным лицом, на момент его подписания дело о банкротстве должника возбуждено не было, права третьих лиц не нарушены.

Суд округа согласился с выводом суда апелляционной инстанции, дополнительно указав, что основанием пересмотра судебного акта о принятии отказа от иска и прекращении производства по делу в исковом порядке является вновь открывшееся обстоятельство.

При этом суд сослался на разъяснения, содержащиеся в подп. 3 п. 10 Постановления ВАС РФ от 16.05.2014 № 28.

Позиция Верховного Суда

Перед судами стоял вопрос о допустимости оспаривания действий должника, направленных на отказ от иска в рамках общеискового производства, по специальным основаниям, предусмотренным законодательством о банкротстве.

Разрешая вопрос о допустимости оспаривания кредитором отказа находящегося с ним в обязательственных отношениях несостоятельного лица от иска к контрагенту, необходимо определить, может ли такое действие негативно повлиять на конкурсную массу и, как следствие, на имущественные права кредиторов. Право на отказ от иска вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности гражданского и арбитражного процесса. Последствием отказа от иска и его принятия судом является недопустимость повторного обращения в суд по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям. То есть истец утрачивает свое материальное субъективное право в правоотношениях с ответчиком и, соответственно, те экономические блага, которые являются содержанием этого права. Таким образом, очевидно, что отказ от иска объективно влияет на состояние конкурсной массы должника в ущерб интересам его кредиторов, а потому подобное действие может быть оспорено по банкротным правилам с соблюдением процессуальной формы, предполагающей оспаривание сделки через обжалование судебного акта, которым эта сделка утверждена.

Указанный порядок обжалования по своей функциональности, в отличие от механизма обжалования (пересмотра), закрепленного в главе 37 Кодекса, предполагает возможность приведения новых доводов и представления новых доказательств.

Приведенные обществом доводы со ссылкой на специальные положения ЗоБ оценки не получили, правовой акт должника, обличенный в процессуальную форму, на предмет наличия признаков подозрительности не исследован.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

9.     Как обанкротить отсутствующего должника? (Определение от 25.06.2021 по делу А04-8832/2019 (303-ЭС21-5541))

Фабула дела

Уполномоченный орган обратился в суд с заявлением о признании должника банкротом по упрощенной процедуре отсутствующего должника и включении в реестр требований кредиторов требования в размере 320 тыс. руб. Заявление о признании должника банкротом по упрощенной процедуре как отсутствующего должника мотивировано наличием непогашенной кредиторской задолженности, отсутствием движимого и недвижимого имущества, невозможностью установления местонахождения должника, а также неосуществлением должником предпринимательской деятельности.

Позиции судов

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении заявления.

Суды пришли к выводу о том, что общество не отвечает признакам отсутствующего юридического лица, поскольку должник получает почтовые уведомления, отсутствие зарегистрированного за должником имущества не свидетельствует об отсутствии такого имущества, исходя из баланса должника.

Позиция Верховного Суда

Для применения ст. 230 Закона о банкротстве достаточно одного из приведенных в ней оснований:

- отсутствие имущества должника или денежных средств, необходимых для введения банкротства;

- отсутствие операций по банковским счетам должника в течение последних двенадцати месяцев;

- наличие иных признаков, свидетельствующих об отсутствии предпринимательской или иной деятельности должника.

Если при рассмотрении вопроса о признании должника банкротом по упрощенной процедуре суд приходит к выводу об отсутствии признаков отсутствующего должника, то следует поставить перед заявителем вопрос о возможности продолжения рассмотрения дела в общем порядке (введении процедуры наблюдения, возможности возложения расходов на заявителя по делу и т. д.). В случае отказа заявителя от применения иной процедуры производство по делу подлежит прекращению.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

10.    Требование к убийце о выплате денежных средств является прежде всего духовной, мемориальной ценностью… (Определение от 07.07.2021 по делу А71-1097/2020 (302-ЭС21-4917))

Фабула дела

Приговором суда удовлетворены исковые требования должника к гражданину за убийство дочери должника о возмещении причиненного морального вреда. Полагая, что установленное приговором и принадлежащее должнику право требования компенсации морального вреда неразрывно связано с личностью должника, а его уступка недопустима в силу положений ст. 383 ГК РФ, финансовый управляющий обратился в суд с ходатайством об исключении данного права требования из конкурсной массы. Заявитель пояснила, что во исполнение приговора должник получает ежемесячно денежные средства в пределах 2 500–2 700 руб., в период процедуры они по просьбе должника выплачиваются ей как прожиточный минимум на содержание сына. Неисполненными остаются около 850 000 руб. Деньги поступают не в конкурсную массу, а на отдельный открытый должнику счет для аккумулирования поступлений из колонии, в которой содержится осужденный. На другой счет (основной) поступает заработная плата должника в связи с осуществлением трудовой деятельности.

Позиции судов

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении заявления.

Суды исходили из того, что с момента вступления в законную силу судебного акта о присуждении денежной компенсации право на получение компенсации морального вреда преобразуется в денежное обязательство, в котором личность кредитора не имеет существенного значения для должника, а замена соответствующей стороны ее правопреемником допустима.

Позиция Верховного Суда

Действующий правопорядок допускает возможность исключения из конкурсной массы имущества гражданина, на которое в соответствии с федеральным законом может быть обращено взыскание по исполнительным документам, доход от реализации которого существенно не повлияет на удовлетворение требований кредиторов (п. 2 ст. 213.25 Закона о банкротстве). В случае удовлетворения данного ходатайства суд определяет имущество, которое подлежит исключению из конкурсной массы, дополнительно (единовременно либо на периодической основе). В связи с этим ходатайство финансового управляющего подлежало разрешению вне зависимости от результатов отнесения судами спорного права к какому-либо активу должника (той или иной категории его имущества).

Однако суды не проверили рыночную стоимость требования к гражданину, находящемуся в местах лишения свободы за совершение особо тяжкого преступления и, скорее всего, не имеющему активов для выплаты присужденной суммы в разумный срок; не выяснили, насколько обращение взыскания на это требование имеет реальный экономический смысл в качестве способа погашения долгов должника перед кредиторами. Последние на протяжении всего судебного разбирательства в рамках настоящего спора возражений относительно исключения из конкурсной массы требования к гражданину не заявили. Иного материалы дела не содержат.

При этом для самого должника – матери убитой – требование к гражданину (убийце) о выплате денежных средств является прежде всего духовной, мемориальной ценностью, имеющей особую нематериальную значимость, не свойственную другим (обычным) участникам гражданских отношений.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

11.    Обращение взыскания на заложенное имущество опосредованно цепочкой корпоративных сделок (Определение от 23.06.2021 по делу А40-71749/2015 (305-ЭС21-3961 (1-3))

Фабула дела

В 2013 году банк на основании кредитных договоров предоставил заводам кредит. Должник в обеспечение исполнения обязательств по возврату кредитов выдал поручительство, а также передал спорное недвижимое имущество – здания и право аренды земельного участка под ними – в залог. В 2015 году были совершены следующие действия:

1. Должник внес здания и право аренды земельного участка в УК общества, получив взамен 99% долей этого общества;

2. Должник продал 99% долей общества в пользу другого юрлица;

3. Это юридическое лицо продало их дальше третьему юрлицу;

4. Третье юридическое лицо продало эти 99% долей в пользу доверительного управляющего закрытых инвестиционных фондов (далее – ЗПИФ);

5. Третье юридическое лицо приобрело у банка права требования по кредитным договорам (и обеспечительным сделкам) за полученную от доверительного управляющего ЗПИФ сумму;

6. В итоге доверительный управляющий ЗПИФ стал единственным участником общества;

7. В процедуре ликвидации общество передало здания доверительному управляющему ЗПИФ в качестве ликвидационной квоты;

8. Спорные здания внесены доверительным управляющим ЗПИФ в уставный капитал компании, которую контролирует банк.

Конкурсные кредиторы, ссылаясь на положения п. 1 и 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, ст. 10 и 168, 170 ГК, обратились в суд с заявлениями об оспаривании сделок по переходу права собственности на объекты недвижимости и применении последствий недействительности.

Позиции судов

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления.

Суды апелляционной и кассационной инстанций признали ничтожным переход права собственности на объекты недвижимости.

Оспариваемые сделки в своей совокупности представляли цепочку притворных сделок, целью внесения имущества должником в общество не являлось участие в обществе для совместного осуществления деятельности и извлечения прибыли, выбытие из собственности должника всего недвижимого имущества по заниженной цене привело к невозможности удовлетворения требований его кредиторов. Переход права собственности на объекты недвижимости должника через корпоративные сделки в обществе и прямая сделка по передаче прав аренды земельного участка свидетельствуют о фактической аффилированности между должником, обществами, доверительным управляющим и банком. Такая аффилированность при наличии убытков на стороне должника свидетельствует о том, что заинтересованными лицами был фактически создан новый центр прибылей – утраченные активы (объекты недвижимости) внесены в УК вновь созданного общества.

Позиция Верховного Суда

Ключевым аспектом при рассмотрении настоящего спора являлся вопрос о квалификации совокупности оспариваемых сделок. Оспариваемая цепочка сделок совершена преимущественно в период подозрительности, установленный положениями ст. 61.3 Закона о банкротстве.

Следовательно, данная совокупность сделок могла быть оспорена как направленная на оказание предпочтения отдельному кредитору. Учитывая отсутствие у должника кредиторов первой и второй очереди, в силу положений п. 2 и 2.1 ст. 138 ЗоБ банку как залоговому кредитору при обращении взыскания в процедуре несостоятельности было бы выплачено до 95% от стоимости заложенного имущества. Следовательно, банк не может считаться получившим предпочтение в этой части. Последствием недействительности взаимосвязанных сделок могло бы стать взыскание с банка не более 5% от стоимости недвижимости, что ошибочно не учтено судом первой инстанции.

Суды же апелляционной инстанции и округа в результате применения реституции и вовсе обязали возвратить в конкурсную массу всю спорную недвижимость без восстановления банка в правах залогового кредитора, тем самым фактически лишив залог экономического смысла и ценности как таковых, нивелировав его обеспечительную функцию.

Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

 Вернуться к списку тем